Первый секретарь ГК КПРФ Депутат ГД Святослав Михайлович Сокол направил два запроса прокурору Санкт-Петербурга и Военному прокурору ЛВО с просьбой разобраться с произошедшим на крейсере Аврора 6 июня.
Мы, коммунисты города-героя Ленинграда, до глубины души возмущены превращением музея 'Крейсер 'Аврора'', военного корабля Первого ранга в место разгула олигархов и чиновников.
Покойся с
миром,
двадцатое столетие… Предвижу
резонный вопрос – не поздновато ли взялся я служить панихиду по веку минувшему?
В реку забвения канул «миллениум», едва
отгремев среди блёсток-фейерверков рекламных кампаний. Помнится, их
организаторы, приватизировавшие
«смену
эпох», сделавшие её брэндом,
так
судорожно торопились положить в карман прибыль от продажи сего диковинного
товара, что дружно взяли фальстарт, и, как бы одномоментно разучившись считать,
объявили 1999-й последним годом 2-го тысячелетия. По мере того, как год с тремя
девятками двигался к завершению, искусственно созданный ажиотаж вокруг предстоящего
«пришествия новой эры» нарастал, и СМИ, точно соревнуясь в восторженности и
меряясь невежеством,
наперебой твердили
о «последней в 20-м веке церемонии вручения «Оскара»», о «последней в 20-м веке
осенней коллекции женской одежды», даже о «круглом юбилее Иисуса Христа»,
который истинному христианину надлежит встречать в Вифлееме.
Да, а Новый год нового века (самую ценную
фазу «миллениума») по уверениям туроператоров следовало отмечать не то в
Тайланде, не то на Майорке, не то в Тимбукту – и Вифлеем от вас не уйдёт, ведь
«Люфтганза» и «Бритиш Эйрлайнз» во мгновение ока способны перенести вас с
одного конца земли на другой, и да продолжится праздник! Пока не кончатся
деньги.
Через год,
когда, собственно, и следовало – если быть до конца честными и если без этого
никак невозможно обойтись – наполнять медиа-пространство медовыми речами о
«новом тысячелетии», ушлые продавцы эксклюзивных удовольствий (даты-то какие на
дворе – чистый эксклюзив!) попытались повторно войти в ту же мутную реку
«промоушна», «брэндинга», на бис провести сеанс
разводилова таргет-групп
, но «простите, это пиво уже один раз пили».
Бледненько как-то вышло, тем более, обманутые «миллениумом» обыватели числили
себя уже в новом тысячелетии. Двадцатый век уходил из жизни тихо, незаметно, и
не слыхать было аплодисментов – он сам себя пережил и сам же изжил себя –
такого, каким его приняла История, и каким он останется в её архиве.
Двадцатое
столетие открылось временем больших ожиданий, продолжилось небывалым духовным взлётом,
на волне которого миру явлены были не одни только благие, но и страшные плоды –
освобождённый, растущий, побеждающий всё и вся дух наций и народов способен
обернуться адским искушением, поддавшись которому, человеческие общности
погружались в коллективное безумие. Ницше, певец свободного духа, из века 19-го
не умевший видеть разрушительного потенциала своих ярких идей, сформулировав
их, сошёл с ума – германская нация, не принявшая «спартаковцев», загнанная в
Веймарский миропорядок, за несколько лет переродилась, образовав новую общность
– идеи Ницше, умело встроенные в коллективное сознание,
стали искушением, которому Германия
противостоять не могла.
Это была
гремучая смесь.
То искушение
стоило человечеству слишком дорого, и те из свидетелей времени, кто живым
выбрался из кровавой мясорубки Второй Мировой, хорошо усвоили её уроки, и дети
их усвоили. И нам, внукам воинов-победителей с младых ногтей было ясно: это не
должно повториться! Фашизм уничтожен – раз и навсегда.
Но нам, не
знавшим голода и лишений, выросшим в стране, победившей неграмотность,
безработицу, нищету, события военных лет казались чем-то настолько далёким, а
наше беззаботное отрочество, плавно переходящее в юность, представлялось
светлой и радостной прелюдией к большому пути, идти по которому ещё светлее,
ещё радостнее, чем фантазировать на тему его – потому что все возможности
открыты, и в каждом «контрольном пункте»
(школа, вуз, работа, любовь, как у Тургенева или у Паустовского, потом женитьба
с непременным новосельем, потом пойдут дети, а ты защитишь кандидатскую, и тема
будет самая интересная, такая, которой ещё никто никогда не занимался…) тебя
ждут друзья, которые искренне рады твоим успехам, а неудачами твоими столь же
искренне огорчены.
Да, друзья!
«Человек человеку друг, товарищ, брат» – гласит параграф первый Морального
Кодекса строителя коммунизма. «Каждый за всех, все за одного» – нехитрая эта
формула взаимопомощи вовсе не казалась нам утопической. Как можно отказать в
помощи человеку, попавшему в затруднение, если ты в состоянии ему помочь? Пусть
для этого придётся потратить время, приложить определённые усилия – время и
силы, потраченные с пользой для других, потрачены не зря.
Пускай безвозмездно. За «спасибо». Так даже
лучше.
Когда ты
помогаешь ближним, работаешь на благо общества, живёшь для людей – родных и
далёких, знакомых и незнакомых, чужих, посторонних совсем – ты на своём месте в
меру своих скромных сил делаешь мир и жизнь в мире лучше, комфортнее, добрее. Ты
совершишь научное открытие – оно поможет инженерам-конструкторам спроектировать
станок нового поколения, «умную» технику.
Внедрение таких станков позволит повысить производительность труда,
да
и качество продукции неизмеримо
улучшится. Это даст лишний повод радоваться – и плевать тебе на премии, которые
то ли ты получишь, то ли не получишь, то ли получит твой завотделом, а тебе
дадут почётную грамоту или ничего тебе не дадут, а отправят на овощную базу
перебирать морковь… Впрочем, в перестроечном угаре эти безобидные овощебазы
сыграли свою роль в процессе умопомрачения советской интеллигенции.
Сегодня такой
человек, как я описал выше, выглядел бы диковато. Но ещё двадцать пять лет
назад разве мало в реальной жизни было таких людей?
Я утверждаю, что общество, искренне принявшее
Моральный Кодекс в качестве основного закона неформальных взаимоотношений,
тем самым становится на высшую ступень
развития среди всех человеческих сообществ, известных истории.
Социально-политическая система,
в рамках которой в явном виде ставится задача
воспроизводства таких нравственных основ, иными словами, задача воспитания не
потребителя гамбургеров и блокбастеров, не обывателя, смакующего светскую хронику
перед телевизором, даже не «эффективного менеджера», способного в кратчайшие
сроки наладить сбыт микроволновых печей или строительство объектов коммерческой
недвижимости – а человека, для которого приносить пользу обществу, помогать
людям – и далёким, и близким – основная мотивация и в быту, и в труде, и в
духовной жизни; для которого изменение мира (пусть чуточку, на уровне работы и
ближнего круга людей)
к лучшему – залог
полноты бытия, мерило самореализации: такая система, будь она успешно внедрена
в историческую практику, явилась бы бесспорным свидетельством величия
человеческого духа, победившего «человека биологического», подчинившего и
творчески переработавшего животные инстинкты
homo
sapiens
.
Отказ от идеи
бога, а заодно загробной жизни, воздаяния, отпущения грехов, искупления и проч.
тоже
имеет значение при оценке такого
явления, как коммунистическое общество. Да, эксперимент по его построению был
варварски прерван, когда Добро забыло о необходимости иметь кулаки – но эта
умопомрачительная наивность жаждущих «социализма с человеческим лицом» (взамен
которого явлена была звериная харя капитализма) – оборотная сторона советского
воспитания, ставившего гуманность, взаимовыручку, духовную жизнь и высокую
культуру в разряд естественных (а не приобретённых) свойств общества. Опыт
коммунистического строительства в СССР нельзя назвать неудачным, это хорошо
понимают те идеологи и на Западе, и у нас в России, которые так усердствуют в
укреплении чёрного мифа о Советском Союзе.
Материализм и
«чистая» этика, лишённая надмирного компонента, замыкают человека с его
исконными инстинктами на самого себя. «Если бога нет, то всё позволено», –
читаем у Достоевского, но советский опыт ставит этот тезис под большое
сомнение. Моральный Кодекс – это Христовы заповеди, очищенные от «божественной»
составляющей.
Отдельный человек и
общество в целом могут принять каждую заповедь лишь по своей суверенной воле –
ибо в этой парадигме мы за «предательство», за «смертный грех» бессмертием души
не платим. Ничем не платим. Вся эсхатология – как на ладони; люди живут и
умирают, оставляя живым плоды своего труда и память в сердцах близких и далёких.
Они оставляют после себя мир, изменившийся к лучшему оттого, что они посетили
его…Героям и мученикам не светит потустороннее утешение. Они – имена на картах
городов, на карте страны. В память о них горит Вечный огонь.
Бессмертная
душа христианского праведника возрадуется в райском саду. Смертная душа советского
человека радуется, когда, идя по улице, он видит улыбки на лицах встречных…
Когда, сравнивая мир вчерашний и сегодняшний он ясно может оценить – мир стал
лучше. Добрее. «Значит, мы все стали лучше».
Значит, всё
было не зря.
Двадцатый век
дал человечеству шанс воплотить в жизнь коммунистическую модель мироустройства
– модель всеобщего содружества, братства людей, самопожертвования,
доброты и взаимопомощи. Идея высшей
справедливости была тем краеугольным камнем, на котором строилось здание Храма
Человека. Гений великого Ленина, явившийся ровно в тот момент, когда он был
наиболее востребован, действительно, как пелось в гимне СССР, озарил нам этот
путь. Планетарный масштаб личности Владимира Ильича признавался даже его
политическими врагами; однако, человечество так до конца и не оценила ту
работу, которую этот человек проделал для того, чтобы нам – всем до единого –
было чем оправдаться перед Вечностью. Ленин – великий Учитель человечества, и
место его в пантеоне истории рядом с величайшими пророками и учителями.
Разумеется
программа переустройства общества, составленная большевиками, не могла не
встретить отчаянного сопротивления «хозяина жизни» – мирового капитала, в ту
пору претерпевавшего бурное развитие и нарастившего уже достаточно мускулов.
Для капитала общественный строй, отождествляющий изъятие прибавочной стоимости
и ссудного процента с уличным грабежом, с «налогом на воздух», установленным по
праву сильного, представлял смертельную опасность.
Кто кого? – вопрос
был поставлен на заре 20-го века, и не утратил своей актуальности. Октябрь
17-го, во многом предопределивший дальнейший ход истории, сам был результатом
борьбы, развернувшейся в первые годы 20-го столетия на многих фронтах – борьбы между
двумя противоположными моделями общественных отношений – «братством свободных
людей» и
«рингом, где победит сильнейший».
Очевидная заслуга Ленина и его соратников в том, что борьбу эту они перевели из
плоскости идей в плоскость реальной политики.
Сталин перенёс противоборство в сферу геополитики, обратился к
традиционным ценностям русской нации, стимулировал воспроизводство национальных
архетипов, и под его руководством Советский Союз и советский народ убедительно
доказали всему миру:
сила – в правде
.
Очернители
Сталина, точнее те, что «заказывает музыку» резунам, сванидзе и иже с ними,
ненавидят и боятся самого имени этого человека именно поэтому: смысл
цивилизации, прогресса, развития культуры есть неуклонное приближение общества
к
вершине, достижение которой искупает
всё то, что было плохого, пока мы медленно и неуклонно шли к ней.
Это за Хиросиму,
за Сонгми, за югославскую бойню не
оправдаешься – не было и нет у нашего противника в этом поединке иных мотивов,
кроме шкурных.
Капитализм, основа
которого – глобальная финансовая система и транснациональные корпорации –
превратились к исходу 20 века в одного огромного спрута и, опутав щупальцами
весь мир, тянут из нас соки – как был, так и остаётся людоедской системой
извлечения прибыли из всего, что способно быть объектом коммерческой сделки. К
концу 20 века завершилось и формирование неоколониальной системы, позволяющей
«золотому миллиарду» безудержно жировать за счёт всего остального человечества
– остальному человечеству позволено справлять барщину и платить оброк,
дозволено молиться на образы Доллара, Кока-Колы и Голливуда, не забывая
благоговейно поминать в молитвах
Демократические Ценности и Открытое Общество. Строптивым из «незолотых
миллиардов» всегда готовы оказать гуманитарную помощь бомбардировщики НАТО и
морские пехотинцы армии США.
Двадцатый век
дал человечеству уникальный шанс. Немыслимый взлёт – и после спутника, после
Гагарина, после принятия Морального Кодекса, когда казалось, ещё пара шагов – и
мы дойдём до цели, и даже лозунг был брошен: «Нынешнее поколение советских
людей будет жить при коммунизме», и дата 1980 была озвучена, как планируемый
срок... – и после всего этого такое падение, пришедшееся на последние 15 лет
века 20-го.
Стало быть, исконная природа
человека не может быть подчинена принципу чистой этики? Стало быть, коммунизм –
всё-таки утопия, а не светлое будущее человечества? Увы, как бы говорил
нам
20-й век, уходя от нас, уступая
место шумному «миллениуму», который на год раньше календарного срока теснил
старика, теснил век, в котором все мы родились. Век уходящий как бы говорил нам
всем: «Я дал вам шанс. И ваши деды, прадеды
им воспользовались.
И внуки,
правнуки вроде бы достойные подрастали… Казалось, есть кому страну передать. Ан
нет! Рядышком росли совсем другие отроки, становились юношами, вступали в
комсомол, ни в чёрта не веря, делали карьеру, мимикрировали, маскировались до
поры… Им я тоже дал шанс, в
своё время.
Попробовал бы не дать!»
Так что это
всё значит? Человечество ещё не доросло до коммунизма? Или же по природе своей
тот человек, который другому – товарищ и брат – не способен стать «типичным
представителем»? Просто в СССР целенаправленно выращивали белых ворон, надеясь,
что они
вытеснят серых и чёрных? 20 век
перешёл в разряд исторических хроник, не оставил нам ясного ответа. Но на сцене
уже новый актёр – век 21-й. Мировой кризис, неизбежный, но оттянутый Западом за
счёт разграбления СССР и присоединения его бывших территорий к глобальной
системе в качестве сырьевой периферии, всё-таки наступил – и человечество,
возможно, получит ещё один шанс подтвердить свой статус
сообщества разумных существ
. Воспользуемся ли мы этим шансом?
Достанет ли сил у нас сказать честно, оставшись каждый наедине с собой: наша
цель — коммунизм?
Для Человечества
Разумного это — самая достойная цель из возможных.