Что заботит рыцаря театра Юрия Соломина?

На днях состоялся сбор труппы Государственного академического Малого театра, открывающего свой 255-й сезон. Возвращение творческого коллектива в родные стены после сезона летних отпусков — всегда праздник. А для старейшего русского театра на сей раз этот день обещал стать праздником вдвойне: в июне триумфально прошла небывалая трёхнедельная поездка по городам Поволжья — благотворительные гастроли в честь 65-летия Победы, и теперь на торжественной встрече предстояло подвести ее итоги.
Собственно, всё так и было: праздничное настроение, вручение премий и других наград, разговор об итогах и перспективах. Однако возник по ходу разговора момент, который не то чтобы перечеркнул общую радость, но, безусловно, внёс в неё весьма тревожную ноту. И нота эта настолько остра, что выходит далеко за пределы знаменитого исторического здания на Театральной площади столицы.

На сбор труппы в Малый театр приехал министр культуры Александр Авдеев. Событие, прямо скажем, не частое, и художественный руководитель Малого народный артист СССР Юрий Соломин решил использовать эту возможность, чтобы высказать в присутствии высокого гостя самое наболевшее.
А чем же больше всего озабочен сегодня выдающийся деятель русского театра, отметивший недавно свой 75-летний юбилей? Не только проблемами уникального коллектива, которым руководит уже более двадцати лет, но и — без преувеличения! — будущим отечественного театрального искусства в целом.
Главный повод такой. В недрах Министерства финансов готовится закон о реформе правового положения государственных (муниципальных) учреждений. И уже в первых строках этого документа основной упор сделан на то, чтобы учреждение приносило доход. Любое, включая театр, отнесённый к «сфере оказания услуг населению». То есть не создание необходимых условий для творческой деятельности, не выполнение высоких художественных задач, а сплошная коммерциализация кладется в основу еще одной «реформы», которая ударит на этот раз и по великому российскому театру, одному из самых больших достижений отечественной культуры.

Юрий Мефодьевич с огромной тревогой, причем не раз и даже в предъюбилейной нашей беседе, говорил об этом. А во время гастролей в приволжских городах не только давались бесплатные спектакли и концерты для ветеранов, но и проводились также «круглые столы» с участием здешних актёров, режиссёров, театральных руководителей. И вот стало ясно, что абсолютное большинство их полностью разделяют острейшую тревогу руководителя Малого театра. Ведь в провинции угроза самому существованию многих театральных коллективов в связи с новым законом особенно велика.
Именно поэтому коллеги в областных городах — от Ярославля и Костромы до Волгограда и Саратова — обращались к авторитету Ю.М. Соломина, чтобы донести свою крайнюю обеспокоенность до руководства страны. Например, народная артистка России Наталья Терентьева так прямо и сказала:

— Юрий Мефодьевич, вы там ближе к руководству. Ну подскажите им, что, может быть, не стоит забывать хорошее старое и плодить документы, не способствующие нормальной жизни театрального организма. Нас учили, что театр — это храм. Во все времена было по-своему трудно, но театр был почитаем, к нему относились с уважением. Для меня работа в театре всегда была миссионерской, я всегда понимала, что театр духовно и эстетически воспитывает зрителя, и старалась это проводить в жизнь. Сегодня же нам предлагают «оказывать услуги»…

А еще один народный артист — Григорий Аредаков сравнил позицию Минфина с «подвигом» Герострата. Но если этот древний грек сжёг только один храм, то люди из Минфина хотят уничтожить всю государственную театральную систему, которая создавалась и успешно действовала на протяжении более 250 лет. Мог ли Соломин, избранный недавно президентом Ассоциации старейших театров России, Соломин, который привык болеть не только за себя и которого многие называют истинным рыцарем театра, не донести до министра культуры то, о чём его просили сотоварищи по искусству? Не мог, конечно. Вот он и сказал в своем выступлении:

— Если в нескольких словах сформулировать главную мысль наших поволжских встреч, то она звучит так: отечественный театр стремятся уничтожить. Сознательно или нет, но если эта тенденция будет продолжаться, то от театра в результате останутся только руины.

Бурные аплодисменты зала после этого выступления подтвердили единодушие творческого коллектива по отношению к поставленным проблемам. Поднялась с места народная артистка СССР Элина Быстрицкая и, обращаясь к министру, сказала, что она хочет по-прежнему быть актрисой великого русского театра, а не сотрудницей «федерального учреждения по оказанию культурных услуг».
— Поверьте, — заметила Элина Авраамовна, — такое просто оскорбительно…
Ну и что же на всё это ответил министр культуры А.А. Авдеев? По существу — ничего! А если по форме, то своим ответным словом оскорбительность ситуации он, пожалуй, даже усилил.
Прежде всего министр заявил, что «считает необходимым защитить Алексея Леонидовича», то бишь министра финансов Кудрина, который, оказывается, очень печется о культуре. Доказательства? Министерство культуры осталось единственным, которому в связи с финансово-экономическим кризисом не был уменьшен бюджет. Правда, уменьшать-то мизер мизерный больше уже некуда, но об этом Александр Алексеевич предпочел умолчать.

А главное стало понятно сразу: в создавшемся противостоянии министр культуры на стороне другого министра — так сказать, своего коллеги, а не деятелей культуры, интересы которых он вроде бы призван представлять и защищать. Но вот на каком же конкретно основании считает тревоги по поводу нового закона преувеличенными, понять было невозможно. Вряд ли кого убедили туманные рассуждения о том, что «мы будем снимать возникшие проблемы с помощью подзаконных актов». Цена подобных обещаний слишком хорошо известна. К примеру, они активно использовались, когда пробивался пресловутый Лесной кодекс. А результат? Леса горят вовсю, и теперь приходится говорить о «необходимой корректировке». Так что же — сгорит культура (вместе с образованием и здравоохранением), а потом будут «корректировать»?

Я заметил, что профессиональному дипломату Авдееву его фирменная выдержка на этой встрече не раз изменяла. С самого начала чувствовалось раздражение. Может, потому, что Соломин, как он выразился, «постоянно наседает» на него. Может, внутренне сам не вполне уверен в том, что пытается внушать, проводя «линию власти». Но в любом случае некоторые пассажи из его уст воспринимались действительно как оскорбительные в адрес такого выдающегося творческого коллектива, как Малый театр.
Например, неоднократно повторенное пожелание «начинать каждый сезон с чистого листа». А о великих традициях — от Михаила Семёновича Щепкина и далее, выходит, забыть?

Да, конечно, любой театр каждодневно держит экзамен на творческую состоятельность. Но разве у министра есть доводы, чтобы подвергнуть сомнению тот «продукт», который предлагается зрителям на этой основной нацио-нальной сцене страны? Никаких доводов высказано не было. Повторявшееся слово «продукт» (опять она, рыночная экономика!) резало слух, и хотелось узнать, а сколько же спектаклей лично видел здесь министр культуры. Ведь Малый, увы, не принадлежит к тем модным театральным «брендам», которые привлекают сегодня внимание руководства страны.

Позднее я выяснил, что и Александр Алексеевич личного представления о нынешнем искусстве Малого театра не имеет. Однако пригрозил: вам, дескать, другие на пятки наступают, так что можете лишиться гранта, который у вас есть. — Нельзя представить, чтобы подобное было сказано великим национальным театрам за рубежом — например, «Комеди Франсез» в Париже, — слышал я потом обсуждение речи министра. — А ведь Авдеев там был послом. Неужели не знает?

Итак, министр культуры не понял (или не захотел понять) всю меру тревоги, которая нарастает в театральных коллективах в связи с законом, который вот-вот вступит в дей-ствие. Вступит без малейшего учета мнения тех, кто в театрах работает и, конечно, досконально знает все их особенности, специфику, проблемы. Разве можно такое допустить? Соломин и те, от чьего имени он выступает, хотят сейчас лишь одного: чтобы их выслушали и услышали. Но — добиться этого не могут!

— С горечью вспоминаю, — говорил Юрий Мефодьевич, — как на двухмесячной давно-сти большом совещании в Союзе театральных деятелей, в котором принимали участие ведущие актеры и режиссеры Москвы, Петербурга и российской провинции, от Минфина присутствовала лишь молоденькая девушка (очевидно, помощница какого-то советника), которая не могла ответить ни на один из заданных ей вопросов. И вот так будет приниматься этот опаснейший для театров закон?
Вопрос резонный. Он требует обстоятельного и внимательного обсуждения, конкретной и действенной реакции. Иначе просто нельзя! Слишком серьезное создается положение.

Виктор Кожемяко.