Трагедия «Булгарии» и мерзости буржуазного телевидения
В принципе, телевидение самодостаточное, ему, в общем, можно, по идее, даже на улицу не выходить, потому что у него есть всегда такой предмет для разговора как оно само – его ведущие, его программы 
И в этом смысле очень показательно
было вот это десятилетие, даже не одной
программы, а программ Андрея Малахова
и его присутствие в телевизоре в качестве
самого популярного шоумена, ведущего
ток-шоу.
Я понимаю, когда такие вещи
празднуются где-нибудь в ресторане, в
клубе, собираются друзья. А здесь делается
такое событие общенационального масштаба
- до программы «Время», после программы
«Время», то есть реально больше двух
часов все это длилось. И, опять же, лето,
звезды, под завязку набитая студия всеми
звездами и предыдущими героями. Для
меня немного сомнительна вообще сама
эта форма, но допустим.
Но дело в том, что Первый канал
решил, в общем, как бы это сказать
поделикатнее, и на елку влезть, и не
уколоться? То есть и повеселить зрителя,
и заработать очередные рейтинговые
свои баллы, и в то же время, все-таки,
отдать дань произошедшей на этой неделе,
ну, уже теперь на прошлой, потому что в
воскресенье, катастрофе. Поэтому вот
эти кадры безудержного веселья в студии
– они чередовались с анонсом только
что сделанного по горячим следам
репортажа, фильма (как угодно можно
считать) под названием «Черный круиз».
И создавало это несусветное абсолютно
чувство дискомфорта во мне лично как в
зрителе.
И я все думала, как же они
перейдут вот от этой веселухи, а там
закончилось совместными плясками,
какой-то песней «Гули-гули», телемосты
со всеми городами страны, как на прямой
линии президента, все одновременно
пляшут, веселятся, кричат «Поздравляем!»,
летят шарики. Ну, в общем, счастье-счастье
и невероятная радость. Как же они перейдут
к этому фильму?
И как только радость закончилась,
в кадре возник опять Андрей Малахов,
только уже сменивший лицо, ну, в смысле,
выражение лица, и скорбно, ну, насколько
это возможно, сообщил, что радость у нас
и в программе, и в жизни соседствует с
горем, поэтому, вот, смотрите сейчас
репортаж и берегите себя. Это мне
показалось и также многим из моих коллег
и товарищей, с которыми мы обсуждали
это прямо в режиме онлайн в эфире, это
показалось каким-то особенным изощренным
кощунством и цинизмом. Потому что, вроде
бы, и отдали дань, и, вроде бы, и зрителей
повеселили. Ну а закольцевал все это
Григорий Лепс, любимец публики с огромным
концертом, что тоже поразительно, на
Первом канале. И, в общем, я думаю, что
они аудиторию, конечно, Первый, удержал
вчера. Потому что те, кто, может быть, и
не хотели бы смотреть про эту трагедию
(а я убеждена, что таких весьма немало
в нашей стране), они, тем не менее, ждали
волнующей встречи с Григорием Лепсом
и вынуждены были и это заодно тоже
посмотреть.
Люди, которые делают телевидение,
абсолютно прагматичны, если не сказать
циничны. Они должны из каждого сантиметра
своей эфирной площади выжимать прибыль.
Прибыль, естественно, у нас измеряется
зрительским поголовьем. Поэтому вначале
привлекли. Это даже там люди, вот, в
FaceBook, которые знакомые с кухней телевидения
и работали там, действительно, правильно
говорят, что это вот такой вот программный
ход – надо удержать на весь пятничный
вечер любой ценой, заметим, свою аудиторию.
И, кстати, вчера Андрей Малахов с гордостью
сообщил одной из своих героинь, Маше
Распутиной, что по итогам вот этого
первого полугодия сезона, на 1-м месте
по рейтингам было новогоднее обращение
президента (ну, это всегда так бывает,
потому что у всех телевизор включен, и
хочешь, не хочешь, по всем каналам), это
уже не назовешь зрительским выбором,
согласитесь.
2-е место – парад Победы. И 3-е
– не просто программа «Пусть говорят»,
а программа «Пусть говорят» с Машей
Распутиной, которая говорила о том,
какая ее (она там сама так говорила)
тварь дочка, которая неблагодарная, как
она говорила все время «как грится,
тварь неблагодарная» предала свою маму.
И вместо того, чтобы... Вот это
поразительнейшая же вещь, да? Человек
разоблачается на глазах (я имею в виду
вот эту героиню) у всей страны. История
в высшей степени сомнительная. Такие
вещи, которые, в общем, люди пытаются
скрывать, потому что это то, что называется,
скелеты в шкафу, которые есть у каждого.
Но она с радостью принимает эти цифры,
потому что понятно, что, вот, у них у
всех, у людей, работающих в этом поле
публичном шоу-бизнеса (а телевидение
тоже часть шоу-бизнеса), у них, видимо,
от того, что они в этой среде все время
варятся, у них смещаются какие-то
сущностные такие представления о том,
что хорошо, что плохо, что допустимо,
что недопустимо...
Я не хотела даже на эту тему
говорить, но первое, что меня шокировало
и дальше уже из этого состояния я почти
не выходила, началась эта юбилейная
праздничная программа с того, что вышла
тоже одна из очень рейтинговых героинь
сезона, дочь Людмилы Марковны Гурченко
Мария со своей дочерью и еще и с маленькой
внучкой.
Но самое страшное случилось
в конце вот этого мини-сюжета, потому
что Малахов предложил семье исполнить
мамину фирменную песню «И улыбка без
сомнения вдруг коснется ваших глаз».
Вот, честное слово, я одна
сидела, смотрела, я, в общем, тертый
калач, премудрый пескарь, кто там еще,
потому что много чего я видела. Но тут
я начала, вот, инстинктивно сжиматься,
и меня начало просто корежить от какой-то,
ну, нечеловеческой совершенно, безумной
неловкости происходящего. Я уж не говорю
о том, что, к сожалению, дочери не перешли
по наследству музыкальные способности
мамы, поэтому, не попадая в ноты, путая
тональности, она исполнила это. Причем,
ладно бы просто один припев или что-то.
Но всю песню. И, вот, мне показалось,
что... Я прошу прощения, я не моралист и
не хочу никого осуждать кроме телевидения,
конечно, которое это организует,
конкретных людей, но мне показалось,
что большего оскорбления памяти
ушедшего человека и представить себе
трудно. Просто невообразимо. И это,
конечно, отдельный вопрос, почему люди...
Особенно меня это потрясает, когда люди
в горе идут на контакт с телевидением,
принимают условия его игры.
В общем, вот этот вот вчерашний
вечер меня именно потряс. А, вот, почему,
ответ на вопрос у меня только один: вот
это вот цинизм людей, которые работают.
Подобное нельзя представить себе на
советском телевидении - при всех минусах,
которые в то время существовали. Вчера,
кстати, в FaceBook мне написал мэтр и один
из самых уважаемых телевизионных людей
Евгений Александрович Гинзбург, создатель
бенефисов. Он написал: «Хотелось не
сквозь землю провалиться, а, в общем,
убить создателей, потому что большей
мерзости на телевидении и представить
просто невозможно». И он, тем более с
высоты своего положения, возраста и
своего опыта, наверное, прав. Потому что
людям, которые тогда работали и в тех
условиях делали вещи, которые сегодня
еще не кажутся устаревшими, наверное,
это особенно больно и обидно. В целом,
на телевидении, отрабатывая те или иные
трагические события, постаралось быть
и оперативными, и реагировать на
происходящее, и были вполне внятные и
не то, что объективные, но нормальные
репортажи с мест событий. Наконец, после,
в общем, довольно большого, мне кажется,
перерыва, состоялось обсуждение в прямом
эфире, в прямых эфирах, что на канале
«Россия», что на Первом в том же формате
«Пусть говорят». Собрали, опять же, по
горячим следам, кого могли собрать, в
том числе впервые у Малахова появился
вот этот вот замечательный капитан
судна «Арабелла» Роман Лизалин, который
пришел на помощь тонущим, который
организовал спасательную операцию. Я
поразилась и порадовалась, какие люди,
что называется, в стране советской есть.
Мы их не видим. Ведь, вот в чем еще
парадокс…
Нам кажется, что вся страна
превратилась в собрание каких-то
маргиналов. То есть, с одной стороны, у
нас паркет, официоз, пропаганда. С другой
стороны, бесконечные новости звездных
мордобоев, разводов и свадеб...
Или же, третье, опять же, такая
группа людей, которые попадают на экран
только потому, что они совершили что-то
запредельно аномальное или, наоборот,
бытовое, омерзительное, выгнали
старушку-маму, зарубили кошку и съели.
Ну, обычная тема, да? И это можно
обмусоливать, обсуждать.
Приходят люди, вот уж точно со
следами не просто вырождения, а уже
выродившиеся не знаю в каком поколении,
которые устраивают свалку, мат и прочее.
И в какой-то момент я думаю, вот, у
нормального человека, который это
смотрит, создается впечатление, что
ничего иного и никаких иных людей не
существует. А они есть. И, вот, сидит этот
парень молодой, красавец, говорит так,
как не всякий, в общем, выпускник
филологического факультета.
Он появился и появились члены
его экипажа, и появились люди, которые
были на этом судне, на «Арабелле», в
частности, директор круиза, который
тоже организовывал это спасение. Вот,
есть нормальные люди, которые появляются
не благодаря чему-то, а вопреки.
Вот пришло сообщение от
слушателя: «Я не хочу жить в этой стране,
вообще жить не хочу». Ну, тут уж... Да,
возникает некоторое противоречие. С
одной стороны, я частично об этом написала
у себя в колонке в «Новой газете», с
одной стороны, телевидение последнее
десятилетие упорно такую сказку
рассказывало и пыталось создавать, что
вот, вначале жили-были все очень плохо,
лихие 90-е, всех обобрали, обогрели,
наоборот, там, да? А потом началась
сказка. Сказка, которая того гляди
грозила превратиться в быль. Россия
вставала с колен, стабильность (это
ключевое слово) нулевых где-то там к
середине возникла. Потом начались всякие
модернизации, инновации и прочее. И было
ощущение, создавали они впечатление,
ощущение, что вот и заживем, вот уже все,
волшебное что-то, чудо произошло.
Но время от времени во все это,
в эту сказку, которая творится, рукотворная,
она на экране только и присутствует,
врывается жизнь. Вот, Доренко говорит
«Не бойтесь сказок – жизнь страшнее».
А я вдруг подумала: «Бойтесь сказок,
потому что именно благодаря таким
сказкам, которые телевизионные сказочники
создают, жизнь становится страшнее».
Люди смотрят телевизор, у людей
по-прежнему, особенно у людей старшего
поколения сохранилось убеждение, что
по телевизору им, в общем, показывают
правду. И, может, даже если не у них вот
так вот все хорошо, но будет у всех
замечательно и все. А потом они сталкиваются
в собственной жизни с происходящим
беспределом, кошмаром, потом они видят,
когда невозможно уже молчать, когда вот
эти вот беды захлестывают экран. У всех
случаются беды и катастрофы, но в первый
раз, может быть, за долгий период времени
даже по телевизору начали говорить, что
это системная катастрофа. Кто-то там
сказал, это не судно накренилось, дало
крен и утонуло, а это страна накренилась
и, вот, в таком же уже почти состоянии и
того гляди тоже пойдет, в пучину какую-то
рухнет. И тогда у людей и возникает
настроение, что «я не хочу жить в этой
стране, потому что вначале меня обманывают,
водят за нос». А многие обманываться
рады, к несчастью, да? А потом вдруг
оказывается, что все это, вот, карточный
домик, ткни – и все сыпется на твоих
глазах, не приведи господь. В этом
опаснейшая функция и роль телевидения,
потому что оно не имеет право именно по
этой причине вводить в заблуждение
людей, не предупреждать их, не предупреждать
власть о том, что происходит.