Учесть ошибки

«ЛГ» продолжает серию интервью «Двенадцать рассерженных режиссёров». Сегодня на наши вопросы отвечает народный артист России Владимир БОРТКО.

– Владимир Владимирович, уже известно, что вы стали депутатом Государственной Думы по списку КПРФ. Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями от прошедших выборов.

– Как написано в «Гамлете»: со смешанными чувствами… С одной стороны, я рад тому, что КПРФ почти вдвое увеличила своё представительство, и я теперь депутат Государственной Думы, чего и хотел. С другой… Митинги, прокатившиеся по стране, говорят сами за себя.

Это реакция не только на политический курс правительства и президента, сколько, скорее, реакция на манеру власти обращения с народом. А манера эта – неприкрытое давление на электорат. И причём давление не очень замаскированное. Как самый простой пример можно привести выступление Президента России Дмитрия Анатольевича Медведева в официальный «день тишины» перед выборами. Мне показалось, и не только мне, кстати, что при внешней беспристрастности это была прямая агитация за «Единую Россию», причём исходящая от гаранта конституции. Я уже не говорю о постоянном, в течение месяцев, массированном давлении на избирателя через ТВ и другие СМИ. Иногда доходило до смешного, как в случае с новенькими амфорами, поднятыми со дна морского. Так что, нас за дураков держат? Всё это привело к нарастающему раздражению в более или менее образованных слоях общества. Прибавьте к этому обычное, в общем, в России рвение запуганного нижестоящего начальства, стремящегося «оправдать…», «не подвести…», «дать процент», и следующие за этим рвением вбросы, карусели и т.п. Прибавьте выросшее и видящее всё это более или менее независимое молодое поколение и на выходе получите Болотную площадь.

Но самое опасное, что к этому справедливому возмущению граждан умело примазываются господа, преследующие свои прагматические цели. Причём цели, мягко говоря, не идущие на пользу России. В массированной атаке на Россию в Интернете легко усматривается умелая рука наших заокеанских «друзей». Я читал просто инструкции, как расшатывать стабильность в обществе. Полагаю, что наши внутренние политические баталии заканчиваются на границах Российской Федерации. Один раз, в том числе и не без помощи извне, мы уже развалили СССР. Развал России недопустим, и, на мой взгляд, партии, представляющие собой оппозицию и находящиеся в Думе, должны обратить на это самое пристальное внимание.

– В чём вы видите причину изменения политической ситуации в стране?

– Самое главное – это расхождение между декларациями власти и реальной жизнью населения. Нанотехнологии – это одно. А платное обучение, ЕГЭ, медицина, ЖКХ – это совсем другое.

Одно то, что ныне пять процентов населения владеют восемьюдесятью процентами национального богатства, говорит о многом. А более миллиона неграмотных беспризорных подростков? И это в когда-то самой читающей стране мира. Далее идут полуразваленная промышленность, победимая армия и т.д, и т.д.

Наш народ не глуп и не слеп. Он всё видит и понимает. Особенно если начинает вспоминать, что за 30 лет советской власти, несмотря на две войны, была создана вторая экономика мира. А за последние 20? В то же время народ видит перед собой пример коммунистического Китая. И он видит серьёзные социальные потрясения на Западе. Поневоле призадумаешься: а в ту ли сторону мы идём?

– Почему же на телевидении появляются фильмы, марающие и осмеивающие наше советское прошлое? Почему маршал Великой Победы Г. Жуков и министр культуры СССР Е. Фурцева представлены чуть ли не исчадиями ада?

– Если успехами похвастаться нельзя, ничего иного не остаётся, как смачно плюнуть в прошлое.

И тогда получается, что нынешняя тотальная коррупция – это не порождение последних 25 лет, а тяжёлое наследие проклятого советского прошлого, в котором высшие руководители государства суть мелкие и ничтожные людишки, одержимые страстью к стяжательству, а директор Елисеевского гастронома, расстрелянный по приговору суда, – свет в окошке, высококультурнейший, образованнейший и радеющий за народ титан духа. Вот, народ, смотри, откуда пошла коррупция. Ясное дело – порождена советской властью. Но за тысячелетнюю историю России было только тридцать лет, когда коррупция исчезла. Во всяком случае, она не угрожала существованию государства. Это было время Сталина. И не потому, что расстреливали, а потому, что у высших чиновников не было ничего своего. И даже ложечки на даче были государственными. А если наверху не крадут, можете быть уверены, масштабы воровства внизу будут резко уменьшены.

– А как же государство?

– А кто или что есть это самое государство? Это ведь тоже люди. Никто из погромщиков СССР на Луну не улетел. Они уверенно ведут государство тем же либеральным курсом. А под этот курс подкладывается соответствующая ему идеология.

– У нас в конституции записано, что ни одна идеология не может быть признана главенствующей.

– Должен вас разочаровать: она есть, и более того – она действует и подчиняет себе всё наше существование. И что характерно, она направлена против большинства нашего народа. Это идеология неприкрытого стяжательства. И люди это знают.

Помните, был такой телепроект «Имя России»? Когда народ проголосовал за И.В. Сталина, организаторы ужаснулись и быстренько-быстренько результаты подкорректировали, чтобы как-то уйти от подобного народного приговора всем своим деяниям последних лет.

– СССР оболгали и украли, теперь хотят украсть нашу Победу в Великой Отечественной войне…

– Я сейчас закончил писать сценарий «Сталин». Действие по сценарию начинается с взятия Берлина. Взятие Берлина – это последняя, высшая точка, ключевой момент нашей Великой Победы, который сейчас замалчивается всеми доступными способами. А брали ли мы вообще Берлин? Может быть, это были доблестные американцы? И вообще в наше сознание пытаются вживить мифы о «бездарном, преступном руководстве», о «заваливании трупами», о «культурной немецкой нации» и о «варварской России».

Да, это была великая жертва нашего народа. Но, если вычесть потери среди мирного населения СССР, наши военные потери были вполне сопоставимы с военными потерями фашистской Германии. Да, мы отступили до Москвы. Но двести лет назад, в 1812 году, во время войны с Наполеоном мы даже оставили её. Но при этом не надо забывать, что как двести лет назад, так и в 1941-м мы воевали со всей Европой. И в 41-м году мы противостояли мощнейшей, отмобилизованной, имевшей опыт боевых действий армией объединённой фашистами Европы. И самое главное: в первые месяцы войны нам нужно было любой ценой удержать фронт, чтобы успеть перенести промышленность за Урал. Ещё Бисмарк говорил, что Германия с Россией воевать не может. Несопоставимы ресурсы двух стран. Но Гитлер считал, что Россию можно завоевать мгновенным, ошеломляющим ударом. Однако когда блицкриг провалился, стало ясно, что Победа будет за нами.

Да, нам было тяжело в первые дни войны, но немцам было ещё тяжелее в последние дни войны, когда на них обрушилась вся мощь выстоявшего и закалившегося в войне СССР. Важно, чем закончилась война.

Теперь вернёмся к кинопоказам. Война – зрелище страшное. Это ужасно. Я был в Афганистане… Меня обвиняют, помимо прочего, в натурализме сцен сражений. Это было, когда я снимал «Тараса Бульбу». Но особенно страшное зрелище – когда дерутся холодным оружием. От пули – дырочка небольшая, а саблей…

Что же – война. Грязь и мерзость. Но и героизм, когда человек может противопоставить свою смелость и силу духа этому ужасу.

И потому у меня нет никаких претензий к, может быть, излишне натуралистическим сценам нынешних экранизаций военной темы.

Но когда целенаправленно идёт серия фильмов, которые откровенно «опускают» телезрителя, которые утверждают, что и воевать-то было не за что… Это уже идеологическая диверсия, направленная на разрушение в первую очередь душ молодого поколения, чтобы отбить у них охоту в будущем защищать ТАКУЮ, или, как сейчас говорят, ЭТУ страну.

Целая серия кинофильмов, казалось бы, не имеющая отношения к прямому очернительству советской действительности, навязывает одну простую мысль: ТОГДА было очень мерзко, воровато и ничтожно. Вы хотите вернуться в этот ГУЛАГ, в этот ужас?! А мы предлагаем вам, чтобы этого не произошло с вами и вашими детьми, голосовать, и как можно активнее, за…

А в это время, как писал А. Блок: «И в жолтых окнах засмеются, / Что этих нищих провели».

– И что вы намерены предпринять?

– Приложу все усилия к тому, чтобы изменить негативную тенденцию в показе нашей страны. Необходимо рассказать нашим с вами соотечественникам, что у нас Великая страна с Великим прошлым, которым можно и нужно гордиться.

И я думаю, что нас услышат потомки рабочих и крестьян, ведь не все же вдруг оказались потомками князей, графов и отпрысками знатнейших семей Российской империи.

Я бы, к примеру, если бы не было Великой Октябрьской социалистической революции, скорее всего, пахал бы землю, как мои предки, что тоже неплохо.

– Но ведь вокруг трубят об уничтожении крестьянства при насильственной коллективизации.

– Создавали колхозы не только для того, чтобы можно было прокормить армию в грядущей войне. Создание колхозов – это великое социальное завоевание. МТС и колхозы изменили людей социально.

Моя мама рассказывала, как они в 30-е годы в школьном драмкружке в колхозной деревне ставили Шекспира, и она играла Джульетту. Дочь неграмотной крестьянки в дремучей колхозной деревне играла Джульетту! В 30-е! Но откуда, позвольте спросить, взялись наши военачальники, учёные, инженеры, космонавты, в конце концов! Да из тех же крестьян и рабочих. Кто их выкормил, выучил, вылечил, как и тех, кто нынче гадит на социалистическое прошлое! Ответ не нужен – он очевиден.

А США, на которые сейчас молятся наши доморощенные смердяковы? Кто кормил и кормит Америку? Увы, не фермеры. Там существуют крупнейшие аграрные хозяйства, производящие львиную долю сельхозпродукции.

А наши демократизаторы в угоду конкурентам всё загубили и в качестве издёвки выдали бывшим колхозникам мелкие земельные паи. А теперь вопят: неконкурентоспособны!

– Совсем недавно патриотизм был «последним прибежищем негодяя», а сейчас с самых высоких трибун звучат патриотические призывы. Когда вы сняли фильм «Тарас Бульба», отнюдь не все приняли его доброжелательно.

– Не очень доброжелательно – это очень ласково. Определённые круги просто пришли в ярость и неистовство. Н.В. Гоголя ругать, в общем, неудобно, мировой классик всё-таки. Правда, можно поставить его памятник спиной к Невскому проспекту, можно и вовсе переименовать улицу его имени, но ему-то что? Он всё равно Гоголь! Режиссёра же Бортко, осмелившегося снять, в общем-то, не очень отступая от буквы и духа этого «неполиткорректного» произведения, буквально пытались смешать с грязью. Ярость была действительно дикой. Точнее, этих яростей было две. Первая исходила от нашей либеральной общественности, а вторая ярость исходила от украинских так называемых свидомых. Как это так – один народ?! Мы-де с москалями ничего общего не имеем от века… Но фильм и в России, и на Украине посмотрели около пяти миллионов зрителей. Он был лидером проката, обойдя и параллельно идущие американские фильмы. Вот что важно.

– И всё-таки мы один народ?

– Для меня русские, украинцы и белорусы – это разные ветви одного-единственного народа. Я стал коммунистом тогда, когда мой народ предательски разделили на три части в Беловежье. Ударили в самое сердце народа. И знали, что делали. Эти преступники сделали то, что не удалось Гитлеру. Они осуществили его мечту.

Но с Гитлером мы долго и кровопролитно воевали и разгромили его. А тут без единого выстрела, росчерком пера… Одному из них вот уже памятник на родине поставили…

Об этом нужно каждый день кричать криком и сделать всё, что можно и что нельзя, для объединения одного Великого народа.

Другое дело, что Львов никогда не был русским городом и никогда не будет. Как и Западная Украина.

Но Киев – мать городов русских – не русский город? С ума сойти можно! Моё детство и юность прошли на берегах Днепра!

– Мне, когда я шёл на встречу с вами на «Ленфильм», при входе бросилось в глаза объявление: СДАЮТСЯ ОФИСНЫЕ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ. Но ведь совсем недавно в неком телесюжете председатель Правительства РФ заявил, что «Ленфильму» будет оказана всяческая помощь.

– Я знаю, что мой коллега А. Сокуров встречался с В. Путиным, а о чём они говорили, мне неизвестно. И что последует после этой встречи, мне, да и не только мне, неясно. В какой-то степени моё пребывание в Думе может способствовать прояснению этого вопроса. Но проблема «Ленфильма» – это проблема не только «Ленфильма», это проблема всей нашей кинематографии.

Отечественное кино очень чётко делится на две части. Это кино телевизионное и кино экранное. Это абсолютно разные вещи. Разная эстетика, разное субсидирование – всё разное, не имеющее друг к другу практически никакого отношения.

Сначала об экранном кинематографе. Кинематография существует как симбиоз двух вещей – искусства и экономики. Представим себе, что наш отечественный кинематографист предложит владельцу кинотеатра: покажи моё замечательное отечественное кино, ты должен быть патриотом! На что получит ответ: вот если ты принесёшь мне 52 отечественных фильма, которые я могу показывать в течение года, то есть каждую неделю устраивать премьеру и содержать мой кинотеатр, тогда мы с тобой займёмся серьёзным разговором. А так – ну покажем твоё скучное кино на паре сеансов, поскольку я патриот.

Какая из отечественных компаний может предложить кинотеатру 52 фильма в год с гарантированным выходом в определённое время и рекламой, стоящей как минимум 50% от бюджета картины. Ответ – НИКАКАЯ. На этом поставим точку. Прокат в нашей стране практически весь – американский. Это не шутка. В суверенной стране важнейшее из искусств контролируется США.

В России около двух тысяч кинотеатров, где можно показывать современные фильмы. То есть чуть больше, чем в одном городе Нью-Йорк. Казалось бы – нужно построить больше кинотеатров. Но кто будет строить эти кинотеатры и для чего? Для показа американских фильмов? Так они, собственно, для этого уже построены. В Елабуге их строить невыгодно.

Какую отдачу может иметь отечественный кинематограф от существующих кинотеатров? А такую, что снимать фильмы, бюджет которых превышает 2 миллиона долларов, становится невыгодно. Так вот за два миллиона вы можете снять кино в лучшем случае под названием «Любовь-морковь» или «Самый лучший фильм», что и видите на экранах. При приличной выручке от этих фильмов о художественном уровне говорить не приходится.

Позволить себе кинематографию как индустрию могут лишь очень богатые государства. Это, во-первых, развитая экономика, а во-вторых, большое количество зрителей и кинотеатров, которые смогут осуществить возврат затраченных на производство кино средств.

Может, конечно, и Португалия снять замечательный фильм и получить значимый приз на кинофестивале, может и наш А. Сокуров получить признание. Но это – лишь исключения, подтверждающие правило.

– А что же у нас?

– Кино делается для зрителя, оно должно быть им востребовано. Зритель может отдать за удовольствие свои деньги, проголосовать рублём, и этот процесс должен идти постоянно. Однако кинофильмы становятся всё сложнее и сложнее. Чтобы оторвать зрителя от телевизора, нужно предложить ему что-то такое, чего телевидение по своей природе дать не может. Но чем технически сложнее фильм, тем он, естественно, дороже. В итоге стоимость среднего американского кинофильма переваливает за 50 000 000 долларов. Мы можем себе это позволить? Конечно же, нет.

Но ладно, будем делать дешёвые фильмы, но талантливые. Возьмём ссуду в банке, снимем кино, покажем, а на выручку… Стоп. А где гарантия, что ты это выручку получишь, что её тебе ОТДАДУТ? Могут и это… Ну, того… себе в карман. Уже несколько лет Минкультуры пытается ввести электронный билет в кинотеатрах, при котором воровать сложно. И знаете – не получается… Чёрт его знает, почему…

– Ваш фильм «Тарас Бульба» был убыточным?

– После проката этого фильма вернулось 17 000 000 долларов при 15 000 000 затраченных. Казалось бы – два миллиона чистой прибыли! Но это не так.

Половину из этих денег забирают прокатчики, т.е. кинотеатры.

Чтобы фильм окупился, нужна была прибыль три миллиона, а это невозможно.

Вот такая печальная история нашего кинематографа. Поэтому мы неумолимо приближаемся к «великому португальскому кино», поскольку наши экономики сопоставимы.

– А телевизионное кино? У нас, куда ни глянь, сплошные телесериалы.

– А вот телевизионное кино приносит колоссальные деньги. Почему? Одна минута в лучшее время на центральных каналах стоит 50 000 долларов. В итоге получим за показ десяти минут рекламы в одной серии 500 000 долларов при её себестоимости 200 000.

И тут уже не удивляешься, почему в нашей стране процветает сериальная деятельность. Но если что-то процветает, то этого должно быть много. Необычайно много! Сколько у нас каналов в России? Да с сотню уже, наверное, наберётся. И всем им в определённое время нужен сериал. Телевизор – это как крокодил, который не устаёт своей пастью щёлкать «Ам!», «Ам!», и ему всё мало. И кушать этому прожорливому животному хочется всё больше и больше, ведь любой сериал – это идеальная подкладка под рекламу. Но сериалов нужно всё больше, а количество талантливых людей, увы, неизменно и, мягко скажем, невелико. Результат – низкое, увы, качество «продукции» – назовём её так. Есть ещё причина: чем дешевле продукция, тем больше, естественно, отдача от неё. Значит, идеальным зрелищем становится криминальный сериал. Он предельно дёшев, эффектен и занимателен – ведь интересно, кто же всё-таки убил банкира? Ещё причина – раз сериал должен быть дёшев, значит, люди, делающие его, тоже должны быть… Ну не дорогими. И вот вместо профессиональных актёров, которых, кстати, на все сериалы просто не хватает, в фильмах снимается бог знает кто, знакомые знакомых. Кстати, и пишут их тоже, мягко говоря, не Шекспиры. И так далее, и так далее. А что же с потребителем? А вот здесь парадокс. Потребитель (бывший зритель) привыкает к этому зрелищу, и оно начинает нравиться ему. Более того, если сделать это смотрилище чуть художественнее – не все будут довольны. Так опускается планка. У меня возникает подозрение, что ребята, запускающие всё это, интересуются друг у друга: – А может быть ещё хуже? – Может! И снимают.

– И как же изменить существующее положение?

– Во-первых, помогать отечественному кинематографу не разово, не отдельным фильмам, а принятием законов, позволяющих национальной кинематографии развиваться. Примером такого законодательства может служить Франция, где демонстрация иностранных фильмов (читай американских) обложена весьма значительными налогами, которые направляются на развитие французской кинематографии. То есть не надо давать кинематографистам рыбу, надо научить их её ловить. Но для этого надо создать условия, позволяющие это делать.

Кино во Франции на подъёме. Что же мешает сделать это России? Страх сильно огорчить Дядю Сэма. Ибо для него условие свободного проникновения фильмов в страну есть не только условие весьма приличной выручки, но и идеологического воспитания граждан России в духе преклонения перед Америкой. От этих принципов США вряд ли откажутся, и современное Российское правительство не пойдёт на это. В таком случае будут продолжены стагнация и увядание отечественной культуры.

– Трудно заниматься экранизацией классики? И как вы относитесь к её авангардистским «новым прочтениям»?

– Классику переосмысливали всегда. Основным критерием, если упрощённо, можно считать: получилось или не получилось. Вышло или не вышло.

Но никому не позволено глумиться над писателем и издеваться над автором. А если удалось какими-то новыми средствами раскрыть замысел того или иного произведения, то это нужно только приветствовать. Если можешь удивить народ – удивляй, на то ты и режиссёр. Но отнесись с уважением к тому, что пережило время и наверняка переживёт и тебя.
Мне не смешно, когда маляр
негодный
Мне пачкает Мадонну Рафаэля,
Мне не смешно, когда фигляр
презренный
Пародией бесчестит Алигьери…
А. Пушкин
– Должна ли быть государственная политика в создании фильмов и сериалов, посвящённых великим деятелям нашей культуры и науки?

– С одной стороны, главная задача государства – обеспечить рост населения. Обеспечить его существование как нации. Плодитесь и размножайтесь. А с другой – государству должно быть небезразлично, кто в нём живёт. И если государство всерьёз озабочено воспитанием народа, то почему бы при наличии средств не снимать фильмы о достойных людях Отечества.

Что делала «проклятая советская власть»? Она пыталась воспитывать своих граждан. И если были у неё несомненные победы, то именно на этом поприще. Меня воспитывала бабушка и по своей деревенской привычке не выключала радиоточку никогда. И я имел прекрасную возможность слушать первую программу Всесоюзного радио с утра до вечера. И смею вас заверить, театральные постановки, литературные чтения, программы музыкальной классики, которые я слушал в том общедоступном «формате», формировали меня, думаю, и сделали, смею надеяться, не самым плохим человеком на этом свете. Я, когда впервые услышал по бабушкиному радио «Лесного царя» Гёте и Шуберта, то от ощущения подлинности происходящего забился в угол. И – современные дети, которые тоже забиваются в угол, но от сериала с убийствами.

– Всё время с высоких трибун звучат призывы о преступности искажения правды о Великой Отечественной войне. Что, по вашему, практически нужно для этого сделать?

– Позвольте пошутить на столь серьёзную тему: нужно снять фильм «И.В. Сталин» режиссёра Бортко. Это и будет защитой нашей памяти. Это будет правильным шагом в этом направлении.

– Кого, если не секрет, на телеканале «Россия» посетила счастливая мысль заказать фильм о Сталине именно вам?

– Сие мне не известно. И ещё большой вопрос: понравится ли на канале сценарий. Но я с ним сотрудничаю уже 11 лет. Я с ними снимал «Мастера и Маргариту» и «Тараса Бульбу». И они рисковали всерьёз.

Когда снимали фильм «Идиот» по Достоевскому, то не мне крутили пальцем у виска, а на них пальцами показывали и называли не столь лестными эпитетами. Они не побоялись, и мы выиграли. А если бы иначе получилось? С фильмом «Тарас Бульба» риск тоже был колоссальный. Но они на него шли. Так что им за это большое спасибо.

– Могут ли Союз кинематографистов и ведущие режиссёры влиять на редакционную политику ТВ?

– Во-первых, Союз кинематографистов был создан как идеологическая организация для управления своими неразумными членами. Кого она сейчас может контролировать и кем управлять?

Что же касается редакционной политики ТВ, то всем известно, кто «заказывает музыку».

А повлиять на неё можно следующим образом: государственное телевидение, три государственных канала со стопроцентным участием государственного капитала. Я часто бываю за границей. Самое скучное телевидение – это телевидение Финляндии, Швеции и Норвегии. Ну всё время классическая и народная музыка и «добрые передачи». Перегибы, конечно, с одной стороны. А с другой – власти этих стран обеспокоены воспитанием собственного народа. Пусть лучше финн спит у телевизора, чем под его влиянием берёт пистолет и выходит на улицу. Зато у нас самое интересное и весёлое в мире телевидение: результаты видны на улице.

– Есть ли то, что вас в нашем кинематографе радует?

– Конечно, есть. Это существование в нём 65-летнего кинорежиссёра Владимира Владимировича Бортко.

– А ученики?

– У меня были ученики. Несколько человек сейчас работают. И я этому рад и счастлив.

– Вы где-нибудь преподаёте?

– Нет. Как преподаватель я нигде не востребован.

– Что сейчас для нас, на ваш взгляд, самое главное?

– Нет ничего более важного, чем жизнь и умножение народа. Вот и всё. И нету других забот. Ведь чем Россия отличается от других стран, и отличается резко?

Тем, что на её территории проживают не просто многочисленные национальности, таких стран, много, но существуют и исконные территории проживающих в России народов, что резко отличает её от всей Европы.

Почему в России всегда был царь-батюшка, а потом генеральный секретарь? Потому что и тот, и другой объединяли страну. Первый – поскольку был император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; царь Казанский, царь Грузинский… и прочая, и прочая, и прочая. То есть представлял все многочисленные национальности. А второй – так как стремился к единой человеческой общности – советскому народу.

То есть должна существовать идеология, признанная и разделяемая большинством населения, которая призвана объединять и скреплять этот гигантский механизм. Иначе неизбежен распад страны на национальные государства. И то, что после 1917 года на территории бывшей империи восторжествовал марксизм, а не парламентская республика, является абсолютно закономерным, так как марксистская идеология является наиболее подходящей идеологией для цементирования многонациональной страны. Царь-батюшка в России сейчас вряд ли возможен. Поэтому, на мой взгляд, единственный способ существования России как таковой – это социализм и построение светлого будущего.

Строили мы светлое будущее или не строили его – не так важно. Главное – цель, идеология, скрепляющая страну. Именно поэтому мы спокойно ездили по стране, не боясь, что нас где-то зарежут.

– Советская власть вам всегда нравилась?

– Во времена советской власти я был резко настроен против существующего порядка вещей. Я видел многие изъяны власти и её нежелание меняться. Я слышал много вранья. А когда власть начинает врать самой себе – это значит, что конец её близок.

Если ты серьёзно занимаешься политикой, должен слушать и слышать то, что есть в действительности, а не то, что тебе хотелось бы услышать.

Снимая «Собачье сердце», я протестовал не против советской власти как таковой. Я и тогда понимал, что она скрепляет единым лозунгом построения социализма все национальности и территории. Но как это было сделано, меня ни в коем случае не устраивало. Что же, учтём ошибки и постараемся убедить наш народ продолжить ранее начатое.

Я выбрал для себя Коммунистическую партию, потому что она стремится к тому же.

Беседу вёл Владимир ШЕМШУЧЕНКО

ПОСЛУЖНОЙ СПИСОК
Владимир Владимирович Бортко родился в Москве 7 мая 1946 года. Окончил Киевский театральный институт имени И.К. Карпенко-Карого. Творческую жизнь начал на киностудии им. Довженко, где снял свой первый фильм «Канал». В 1980 году стал режиссёром-постановщиком на «Ленфильме». Известность к Бортко пришла в 1982 году после выхода фильма «Блондинка за углом», а слава – в 1988-м, после «Собачьего сердца». Снимал сериал «Улицы разбитых фонарей» (под псевдонимом Ян Худокормов), а также фильмы и сериалы по русской классике «Мастер и Маргарита», «Идиот», «Тарас Бульба», а также «Пётр Первый. Завещание».

Народный артист Украины и России, лауреат Государственной премии РСФСР, кавалер ордена Почёта, депутат Государственной Думы VI созыва.